Алексей Андреев об арт-буке «Движение миров»: это сдвинутая реальность

- Алексей, добрый день! Поздравляю с выходом артбука «Движение миров». Как пришла идея совместить в одном издании рисунки, дополненную реальность и рассказы писателей-фантастов?

- Добрый день и спасибо! Эта идея принадлежит не мне, а редактору издательства «Бомбора» Анне Семеновой. И эта концепция уникальна, я нигде такого не встречал. Здесь не картинки иллюстрируют тексты, а, наоборот, тексты являются иллюстрациями к картинкам. Этим иллюстрациям наш проект обязан замечательным писателям : Сергею Лукьяненко, Шимуну Врочеку, Роману Корнееву, Артуру Сохатову и Константину Чадову. Их рассказы получились именно такими, какими, на мой взгляд, и должны быть рассказы — как будто ты заглядываешь через дыру в заборе и видишь кусок чужой жизни, без начала и конца, интересной, странной и непонятной, и идешь потом дальше, поправляя чуть съехавшую крышу.

А что касается дополненной реальности – то я давно уже хотел сделать такую книжку, сразу после того, как мы начали дополнять мои работы этой технологией.

- Как проходила работа над книгой - сначала создавались картины, а потом к ним писались рассказы? Или наоборот? Сколько времени в целом ушло на работу над книгой?

- Я почти ничего не рисовал специально для книги – рассказы были написаны по уже существующим артам. Работа длилась примерно полгода – основное время заняло создание рассказов писателями. Если говорить о моих работах в приложении к подобным проектам, то всегда есть одна сложность. Она связана с тем, что в моих работах нет единой концепции, нет одного непротиворечиво выстроенного мира (для меня такая работа была бы невероятно скучным процессом; кроме того, это было бы просто нечестно по отношению к себе), и поэтому невозможно выстроить нарратив, как, например, у того же Столенхага.

Поэтому тексты в книге представляют собой не одно повествование, а сборник рассказов «на тему».

Тем не менее, Шимун Врочек, один из наших авторов, в начале совместной работы создал для книги общую концепцию, в рамках которой и написано большинство рассказов.

«Мне представляется это как огромный многотомный роман о чудовищном военном поражении и его последствиях. Когда сначала человечество сопротивляется, включает, чтобы не сойти с ума, вот эти прорывы реальности в свою картину мира. Сживается с ожившей техникой, маршрутками, иногда пожирающими пассажиров… С танкерами, набрасывающимися и растаптывающими целый город… С поездами метро, утаскивающими людей в норы, чтобы покормить своих «птенцов». Ко всему можно привыкнуть. Смирение. И вот уже дорожные службы едут на вызов, чтобы прорыв какой-то твари из недр преисподней не слишком нарушил дорожное движение. И отдельные рассказы как будто вырезаны из этой хроники кусочками.»

Когда рассказы уже были написаны, я сделал для некоторых из них дополнительные иллюстрации. Получилась своего рода рекурсия – я рисую картинку, писатель пишет по ней рассказ, я иллюстрирую рассказ новой картинкой и тд.

- Сколько всего в книге картин? Можно ли обозначить для них один конкретный жанр, тему, или они все разноплановые?

- В книге 49 артов. О жанре мне сложно судить, обычное определение, которое я слышу – «сюрреализм». Шимун Врочек в нашей книге определил это как «сдвинутую реальность». Для меня все эти работы являются частью пережитых ощущений, пропущенных через бессознательную часть мозга и обросших там разными странными деталями.

- Как удалось привлечь к созданию артбука достаточно именитых для отечественной фантастики авторов — Сергея Лукьяненко, Шимуна Врочека, Романа Корнеева и других?

- У меня как-то давно уже сложились отношения с миром писателей-фантастов. Еще в 1999 я победил в конкурсе иллюстраций к произведениям Сергея Лукьяненко (тогда это была еще не цифровая живопись, а станковая графика), Сергей подарил мне свои книги; с тех пор мы общаемся в соцсетях. Тогда же я познакомился с создателями портала «Русская фантастика» и оформил несколько сайтов писателей. До сих пор официальные страницы братьев Стругацких и Виктора Пелевина существуют в том моем древнем дизайне.

Шимун Врочек в свое время поразил меня своим «Высоким прыжком». Начало этого рассказа для меня вообще одно из лучших в прочитанной мной литературе (а читал и читаю я довольно много).

На мой взгляд, в книге мы смогли найти баланс стилистик писателей – от поэтично-абстрактной сюрреалистичной прозы, почти потока сознания, до настолько жесткого сайфай, что можно порезаться. Моему ощущению от собственных работ это отвечает полностью. Посмотрим, что скажут читатели.

Изначально издательство не планировало привлекать звезду такого масштаба, как Сергей Лукьяненко. Но незадолго перед отправкой в типографию мы решили отправить ему верстку книги, чтобы получить совет и, возможно, рецензию. И вдруг Сергей мне пишет в ответ – «А я бы тоже написал туда рассказ». И в буквальном смысле за одну ночь написал очень крутой рассказ, за что я ему очень благодарен.

- Ограничивали ли вы авторов рассказов визуальным образом или же позволяли им творить на свое усмотрение?

- Несмотря на то, что то, что я делаю, является глубоко личным и интроспективным процессом, я с удивлением замечаю, что очень многие находят образы, которые я изображаю, весьма близкими к себе. Тем не менее, ценность произведения – именно в соединении того, что нарисовал художник с жизненным опытом зрителя, с его личностью, с его бессознательным. И вот здесь начинается самое интересное. Интерпретаций каждой моей картинки может быть тысяча и миллион – сколько зрителей, столько и интерпретаций. Очень часто, когда читаю или слышу комментарии зрителей по поводу собственных работ, испытываю настоящий шок – я не думал и не чувствовал ничего даже отдаленно похожего на то, что думают и чувствуют люди. И мне, естественно, очень приятно, что работы живут такой многогранной жизнью во взаимодействии со зрителем.

Поэтому я не мог и не хотел ограничивать авторов ни в чем (кроме, конечно, количества знаков – рассказы должны были быть короткими, чтобы все влезло в книжку).

- Все ли картины в книге имеют виртуальное дополнение? Как оно работает? То есть это не просто объемная картинка, насколько я понимаю, а еще и двигающиеся детали?

- Начиная с 2015 года ряд моих работ мы снабжаем дополненной реальностью. Я говорю «мы», потому что над проектом работает целая команда. Мне повезло встретиться с настоящими профессионалами. Идея оснастить работы дополненной реальностью не моя. Она принадлежит Михаилу Ершову, дизайнеру и моему другу; он же создал мобильное приложение. Большинство работ оживил медиа-художник Алексей Захаров. Музыку к работам написал композитор Гумар Зайнуллин.

Если говорить коротко, то приложение Alchemy AR, с которым работают и книга, и мои выставки, распознает картину в качестве маркера и загружает видеофайл или трехмерный объект, замещая им реальный маркер. Приложение доступно бесплатно как для IOS, так и для Android.

- Как обычно проходит работа над новым артом, сколько времени занимает? Какими инструментами и программами вы обычно пользуетесь? Виртуальное дополнение к картинам продумывается сразу во время работы или уже после того, как арт готов?

- У меня довольно специфическое понимание творчества и творческих задач. Наиболее точно их можно сформулировать, если опять же обратиться к инструментарию Кастанеды: творчество для меня — это поиск и фиксация определенных состояний точки сборки, определенных состояний осознания — детских, пограничных, снов и т.д. Каждому известно, что в детстве и юности трава была зеленее, а небо выше. Я нашел для себя способ возвращаться в детские состояния чистого восприятия, быть тем, кто воспринимает эти миры. Просто так вернуться в то состояние, конечно, невозможно, существует огромный багаж накопленного за все это время сознательного и, что важнее, бессознательного опыта, который и обрамляет эти пейзажи сюрреалистическими деталями. Я трачу на рисование несколько больше времени, чем нужно, именно потому, что периодически просто останавливаюсь и смотрю на то, что удалось перенести на холст. В этот момент я нахожусь там, в этом мире. В этом трюке заключена суть и причина того, чем я занимаюсь. А то, что в результате получается собственно картинка, является приятным (надеюсь) дополнением к этому переживанию. Все мои работы предназначены для меня. А тот факт, что они кажутся близкими кому-то еще, до сих пор не перестает меня удивлять.

Хотя я довольно рано изучил графические пакеты и был, видимо, одним из первых российский художников с собственным сайтом — мне его сделали в 1997 году — рисовал я по-прежнему традиционными способами. Я получил образование как художник-график и работал в разных графических техниках, в основном карандаш и тушь-перо. Но таким способом не получалось полностью реализовать свои творческие задачи. И только в процессе работы над «Кин-Дза-Дзой» я, наконец, понял, что нашел, похоже, свою технику. Дело в том, что в самом высокотехнологичном виде искусства технология влияет на творческий процесс менее всего, как бы парадоксально это ни звучало. В традиционных видах искусства влияние технологии для меня было подавляющим, ограничивающим свободу — это и вынужденная стилизация в графике, это и длительный период высыхания красок в масляной живописи. В офорте вообще ты очень смутно представляешь, что получится в итоге. Кроме того, масляная живопись требует отдельной мастерской, занятия офортом тоже, да и кислота вредна для здоровья. Очень много разнообразной мороки, отвлекающей от выполнения творческих задач. Если я не вижу сразу результата работы, то мгновенный снимок сознания просто не получится. Здесь же я просто беру стилус, вожу им по своему вакому и сразу, здесь и сейчас, наблюдаю результат. В Adobe Photoshop технология мне не видна вообще, я могу не обращать на нее внимания, и для меня это - максимально подходящая, практически идеальная техника.

Кроме того, цифровая живопись позволяет работать примерно в 20 раз быстрее обычной. Каждая работа требует от 4 до 20 часов в среднем.

И если мы хотим снабдить работу дополненной реальностью, то только после этого я передаю ее медиа-художнику Алексею Захарову, который создает на основе композиции работы 3D-сцену, анимирует ее и проецирует на нее работу таким образом, что создается эффект ожившей картины. Композитор создает мелодию, которая добавляет нам иммерсивности.

- Кто из современных художников Вас вдохновляет и почему?

Здесь важно разделять изобразительную технику и идеологию.

Существует много художников, обладающих превосходной живописной техникой, которые являются для меня образцом – тот же Столенхаг, например.

Но есть несколько художников, на работы которых могу смотреть бесконечно. Это Здислав Бексиньский (не знаю, насколько его можно считать современным – он погиб в 2005, – но для меня он современнее всех современников), а из нашего брата, диджитал-артистов, это, безусловно, Сергей Колесов aka Peleng. Почему – сложно сказать. Глубина образов, наверное. Такая, что можно утонуть.

- Вы работали и в киноиндустрии — в качестве концепт-художника фильма «Ку! Кин-Дза-Дза!», а также сериалов, например, «Зоны» по мирам Стругацких. Насколько эта работа отличается от непосредственно творчества, создания картин? В чем ее нюансы, какие обычно требования предъявляют режиссеры? Как обычно создается концепт для кино и сериалов?

- Для меня работа над «Ку! Кин-Дза-Дза!» была одним из самых важных событий в жизни – не только потому, что это очень крутой проект с любимым режиссером, в котором мне не пришлось подстраиваться под концепцию, а повезло участвовать в ее формировании, но и потому, что эта работа познакомила меня с цифровой живописью, идеальной для меня техникой до сих пор.

А вообще создание концептов, конечно же, отличается от свободного творчества именно наличием технического задания, которое ограничивает эту творческую свободу. И зачастую это является не минусом, а плюсом. Ограничения в работе часто приводят к неожиданно продуктивным результатам и подталкивают к дальнейшему творчеству. В процессе работы над коммерческой иллюстрацией или концепт-артом, как правило, появляется масса идей для личных творческих работ.

Процедура обычно такая – мне высылают сценарий, локации, референсные изображения и в общих чертах описывают сюжеты артов, а также прописывают обязательные элементы. Затем я делаю скетчи, мы их обсуждаем с командой, и далее идет финализация.

Примерно также дело обстоит и с коммерческой, и с книжной иллюстрацией.

- Скоро на стриминговом сервисе Amazon Prime выйдет фантастический сериал «Сказки из петли», основанный на цифровой живописи художника Симона Столенхага. Если бы такой сериал, скажем, снимали по вашим работам, то кого вы бы хотели видеть режиссером проекта и в главных ролях? Мог бы, на ваш взгляд, подобный сериал появиться на российском телевидении?

- Это очень сложный вопрос для меня, так как я очень давно практически не смотрю российское кино. Если же говорить о кино вообще, то мой любимый режиссер – Дэвид Линч. Про актеров трудно сказать, в моих работах человеческие характеры не главное. Мне нравится фраза, сказанная кем-то про Лавкрафта – «он на людей смотрел из космоса» (поэтому мне тяжело говорить про конкретных актеров). Кроме того, такой гипотетической экранизации очень мешает вышеупомянутое отсутствие сквозного нарратива. Но, конечно, хороший фильм или хороший сериал, или хорошая игра – это мечта. Надеюсь, когда-нибудь она осуществится.

- И под занавес про планы: что нового ждать поклонникам вашего творчества в ближайшее время?

- Планов много, и планов довольно интересных. Но я предпочитаю не рассказывать про них до того, как все случится – опыт показывает, что планам очень свойственно меняться в самый неподходящий момент.