Киров: прощай, Юра Шатунов!

27 июня 2022, 15:29 | Елена Овчинникова
Горькие слезы тех, кто называл себя поклонником песен Юрия Шатунова, в дни прощания с артистом - 26 и 27 июня - щедро орошали букеты белых роз, принесенные тысячами россиян к последнему его приюту. И даже мужчины не стеснялись плакать, особенно когда звучал юный голос певца и ставшие вдруг мистическими слова: «И снова седая ночь, и только ей доверяю я».
Юрий Шатунов и дочь автора материала
Юрий Шатунов и дочь автора материала

В Киров Юрий приезжал не раз, выступая в цирке, зрительный зал которого не мог вместить всех желающих его увидеть и услышать. А с журналистами встречался он неохотно - только при условии, что на интервью настоят организаторы концерта, назвав заранее имена лишь пары-тройки СМИ-шников.

Мне удалось с ним повстречаться в один из первых приездов, когда за час-полтора до концерта, после отдыха и обеда, Юра ждал нас в одном из кабинетов известного тогда ресторана. Он конечно произвел впечатление, но не тем, что был узнаваем - на диване со скучающим видом сидел совсем немолодой, заметно лысеющий дядька в простой футболке. Он, видимо, понимал, что внешне уже совсем не то розовощекое очаровательное создание, чье лицо миллионы раз было растиражировано клипами, фильмами и обычной съемкой, заставляя в ускоренном ритме биться женские сердца любого возраста и предпочтений.

Но восторженное сияние глаз моей дочери, уговорившей, даже умолившей взять ее на встречу с Шатуновым, изменили его лицо до почти юношеской кальки: оно стало добрым и мягко-ироничным, со знакомой теплой улыбкой и длинными ямочками на щеках. Впрочем, интервью с местными журналистами, как обычно интересующихся впечатлением от Кирова и дальнейшими творческими планами, ему быстро надоело: он был заучено немногословен, не пытался сказать больше, чем спросили, не пел городу пустые дифирамбы, но и не пытался хамить. Он просто замолчал, что интервьюеры поняли правильно, отключая диктофоны и сматывая кабели телекамер.

Пришлось высыпать на него ворох вопросов, связанных даже не началом работы «Ласкового мая», а с личностью Андрея Разина - на первых порах организатора, идеолога и даже певца группы, с которым не так давно встречалась в его дружеской компании. Вспомнить, что «посиделки» в «Метрополе» слезливо закончились одной из шатуновских песен, за исполнение которой ансамблю, появившемуся на сцене приватного вип-зала, заплатил Андрей. И шепот разинских друзей, что ими оплачено несколько пластических операций своему юному другу, тоже воспитаннику детского дома, чтобы максимально приблизить его обычное лицо к детским нежным чертам своего бывшего солиста.

Юра слушал внимательно, про себя криво улыбаясь, и рассказал в ответ историю, в которой его уход из «Ласкового мая» не самым главным образом объяснялся финансовой нечестностью продюсера, а, наверное, больше его гендерными притязаниями, Шатунову совсем неподходящими.

Потом он разговорился: про свою временную эмиграцию в Германию, где встретил русскую девочку, на которой женился, про родившегося ребенка и вдруг возникшем на сытой и успешной неметчине желании вернуться в Россию и начать сольную карьеру. И тут вмешался его директор: «Юр, до начала концерта 15 минут, пора ехать...» И Шатунов, обращаясь к нему не как к директору, а к доброму другу ответил: «Дай поговорить, первый раз хочется и интересно».

Мы болтали еще минут 30-40 обо всем - запретных тем для него, казалось, не было: Юра не чванился, не цедил через губу и не «звездил». Он стал обычным парнем: думал, шутил и прикалывался. То в привычной для него позе - широко расставив колени и слегка наклонившись вперед - внимательно слушал, то хохотал, откидываясь на спинку дивана. Тогда я вспомнила одного из мужей Ирины Понаровской - певца Вейланда Родда, который говорил: «Я блэк. Я двигаюсь, как блэк, я пою, как блэк». Мой собеседник двигался как Шатунов, улыбался детской улыбкой Юры Шатунова и смотрел на мир светло и чисто, будто не было в его жизни двух десятков тяжелых лет.

Он вообще был самым настоящим, без налета и копоти звездных периодов, а еще он легко слушал других, как друг и близкий человек, который так чисто пел: «Я их так готов согреть теплом» - и в этом была его личная магия.

И когда шатуновский директор в двадцатый, наверное, раз постучал по циферблату часов и грозно сказал: «Юра», Шатунов стал веселым хулиганом. Запихав нас в нутро длинного черного лимузина, где не осталось места для директора, он велел трогаться. И мы скоро приехали к служебным воротам цирка, которые незамедлительно отворились. Затем без помех мы преодолели длинный коридор перед форгангом и... въехали прямиком на арену, где уже звучали первые аккорды одной из его знаменитых песен.

Преодолеть на глазах тысяч человек расстояние от центра арены до занавеса было непросто: зал орал, рыдал и аплодировал. И хотелось отползать или стать невидимкой. Но все тот же директор, похлопав меня по плечу, сказал: «Идите спокойно, вас все равно никто не видит».

Он стоял на сцене один, все в той же обычной футболке и произносил в микрофон до боли известные слова песни. И его одного хватало всем собравшимся, чтобы ощутить себя счастливыми, чтобы понять, что любви, даже не самой счастливой, а иногда и горькой, никому не избежать.

Комментарии (3)
Татьяна Бажина | 27 июня 2022, 15:50 #
Как всегда, замечательная статья Елены Юрьевны. Но почему-то на фоне массовой скорби по Юре Шатунове мне вспомнилась совсем незаметная смерть Валерия Барынина, нашего земляка, обладавшего настоящим талантом и потрясающим голосом...к сожалению, тогда ни одно кировское СМИ не осветило это событие. А он достоин памяти не меньше Юры, да будет им обоим земля пухом.
СмертоноснаяБелкаZV | 28 июня 2022, 00:29 #
Танька толстопуз, приветик))
Татьяна Бажина | 28 июня 2022, 16:28 ответил СмертоноснаяБелкаZV #
С кем-то ты меня перепутало, однако!) Наверное. с собой)
Комментарии закрыты в связи с истечением срока актуальности материала
Читайте в СМИ