Последнее слово «Кировлеса»: пиар Навального и стыд Офицерова

С утра 3 февраля был закончен допрос Петра Офицерова. Отвечая на вопросы прокуратуры о том, помогал ли Навальный Петру Юрьевичу в его взаимоотношениях с «ВЛК», предприниматель пояснил: «Он спрашивал, что я думаю о «Кировлесе», и я его снабжал информацией».

Значительная часть вопросов касалась заключения договора между «Вятской лесной компанией» и КОГУП «Кировлес». Офицеров подчеркнул, что на Вячеслава Опалева он не давил: «Давят - это когда в темном переулке, там не говорят: а давайте я подумаю и завтра скажу. А мы Опалева 2,5 месяца уговаривали подписать контракт с «ВЛК», у нас были постоянные переговоры». Также прокуроров интересовала степень участия Петра Юрьевича в жизни «Кировлеса». «В их совещаниях я участвовал пару раз. В один из них меня пригласили в КОГУП, неожиданно вывели на сцену и представили как какого-то спасителя. Я, конечно, был в легком офигении, потому что ничего такого не обещал», - поделился эмоциями Офицеров.

Не обошли обвинители и участие Навального в существовании КОГУП. Рассказывая об этом, предприниматель повторил: «Алексей Анатольевич на том совещании с участием Никиты Белых говорил, что информация «Вятка-Академаудит» - это полная ерунда, что «Кировлес» - чёрная дыра для бюджета региона и что руководство «Кировлеса» ничего не делает для спасения предприятия». Офицеров не стал отрицать: Навальный и Щерчков после отстранения Опалева предлагали ему возглавить «Кировлес». «Но я отказался, мне это было не интересно, - пожал плечами подсудимый. - А почему уволили Опалева?.. Потому что он развалил «Кировлес».

По словам Офицерова, у Вячеслава Николаевича были основания для оговора: «Все знают о «Кировлеспроекте», и после очной ставки он подходил ко мне, извинялся, говорил, что это не наша война и что по-другому он не может. Правда в его показаниях только то, что мы заключили контракт и что разорвали его».

Повторение пройденного

После пары часов и перепалки по поводу проверки «Вятка-АкадемАудит» процесс «Кировлеса» плавно перетек в стадию прения сторон. Первым выступило обвинение в лице прокурора Сергея Богданова.

«Преступления Навального и Офицерова не лежат на поверхности, - начал читать он, - и они используют любые возможности для придания своим действиям внешне законным форм, но в их основе лежит незаконное обогащение и хищение имущества. В этом и состоит общественная опасность таких преступлений». После этого Сергей Владимирович перешел к напоминанию обстоятельств дела «Кировлеса».

Если в двух словах, то обвинение видит картину так. Навальный создал преступную группу, в которую вошли Опалев и Офицеров, и, действуя из корыстных побуждений, с Петром Юрьевичем создал «Вятскую лесную компанию», ставшую фирмой-прокладкой между «Кировлесом» и конечными получателями его лесопродукции. При этом «ВЛК» якобы закупала у «Кировлеса» лес по заведомо заниженным ценам, а продавала уже по рыночным.  

В конце своего выступления Богданов повторил, что Навальный и Офицеров совершили хищение государственного имущества в пользу «ВЛК», а вопрос цены на лес для нее решались не обеими сторонами, а группой, выполняющей указания экс-советника. И, считая их вину по, соответственно, части 3 статьи 33, части 4 статьи 160 УК РФ и части 5 статьи 33, части 4 статьи 160 УК РФ, доказанной, прокурор попросил для подсудимых условные сроки - 5 и 4 года - и штраф в размере 500 тыс. рублей для каждого в доход государства.

Взгляд в Европу

Сторона защиты, впрочем, тоже ничего нового не сообщила. «Если Вы, Ваша честь, пойдете по тому пути, который предложил государственный обвинитель, нам придется здесь с Вами встречаться до бесконечности, - начала адвокат Навального Ольга Михайлова. - Третье рассмотрение, четвертое... - сколько нам позволят сроки давности привлечения к уголовной ответственности».

После этого она обратили внимание судьи на фразу из речи прокурора: «Постановление ЕСПЧ не имеет правовой основы и заранее установленной силы». «Это как? РФ ратифицировала конвенцию, на основании которой осуществляет свои действия Европейский суд, тем самым обязавшись соглашаться и выполнять его решения. А прокуратура Кировской области не согласна с решением властей Российской Федерации и предлагает не исполнять решения ЕСПЧ, полностью игнорируя положения не только конвенции, но и российской Конституции».

Несмотря на замечание Евгения Черемисинова, что фразу о ЕСПЧ защита вырвала из контекста, Светлана Давыдова комментировала ее долго и жестко, так что Сергей Богданов вынужден был заявить: «Видимо, ввиду юридического бессилия сторона защиты перешла на личности прокуроров, что мы считаем непрофессиональным».

Ольга Олеговна отметила, что решение ЕСПЧ по делу Навального не исполнено, и суд все-таки снова стал рассматривать обвинение, «согласно которому Офицерову вменяют деяния, неотличимые от обычного предпринимательства, а Навального судят за содействие данной деятельности». «Не были учтены и исправлены нарушения, установленные Европейским судом... Опалева суд наделил новым, несуществующим, статусом... Были вынесены постановления о мере пресечения, все процессы адвокатов отменялись или переносились», - говорила она, не забывая напомнить про политические мотивы дела, преследование «известного политического деятеля» и попытку не дать ему участвовать в выборах Президента РФ.

Михайлова указала на все странности в показаниях Вячеслава Опалева, на его забывчивость и на схожесть большинства показаний, согласно которым хищения не было, делая вывод: инкриминируемое деяние не имело места. «По сути, Навальному ставят в вину то, что он интересовался деятельностью государственного предприятия и предлагал идеи по его развитию», - подчеркнула она, добавляя: в данном деле отсутствуют такие признаки хищения, как противоправность, корыстная цель, безвозмездность передачи имущества. Адвокат Вадим Кобзев позже добавил, обращаясь к судье: «Не доказано, что КОГУП могло бы получить больший доход, если бы работало без «ВЛК». Много чего невыгодно - в «Хилтоне», например, жить, - но не всё, Ваша честь, преступно».

Навальный, выступая в прениях, порадовал своим оптимизмом: «Ваша честь - без обид, друзья мои из прокуратуры - без обид, ничего личного, но мне в этот раз вообще не понравилось. Одна была хорошая вещь - гуманизация правосудия: в тот раз просили 8 лет, теперь 5 условно... И мы, знаете, сидели и думали: какую же вы придумаете хитрость? Что же такое вы изобретете на новый процесс? Но даже хитрости нет! Вы просто сделали всё то же самое! Ладно тогда, нужно было быстро Навального убрать, чего-то слепили... Но сейчас-то было время - я извиняюсь - могли бы подшаманить... Ну у вас же нет ни одного доказательства!»

Седьмое последнее слово

Кто смотрел трансляцию, тот в курсе: обоим подсудимым после выступления аплодировали, и последнее слово Алексея Навального оказалось в два раза длиннее. Всё потому, что он не отказал себе в удовольствии обратиться к избирателям и указать на гибельность системы.

Посмотрите только, какая экспрессия:

«Я посмотрел то свое последнее слово и хочу сказать две важные вещи. Мне многим не нравится этот процесс - я считаю его сфабрикованным, я считаю его политическим - но как человека меня особенно оскорбляет, что в этом процессе есть Офицеров. Он абсолютно невиновный человек, не имеющий никакого отношения к моей политической деятельности, человек, вынужденный годами ходить из одного суда в другой просто потому, что он мой знакомый. Я еще раз требую от суда оставить его в покое, потому что понимаю, почему я здесь нахожусь. И все, что делают со мной, вполне можно сделать без Офицерова. Второе - это отчет о проделанной работе. Я в вашем лице обращаюсь к инициаторам этого дела и заявляю: мы не остановимся...» Полную версию с переводом обвинения на простой язык можно услышать тут.

Мне не стыдно

«Я второй раз здесь выступаю с последним словом, - поднялся Петр Офицеров. - Я бы хотел обратить внимание даже не на тот факт, что я невиновен, не на отсутствие документов, подтверждающих хотя бы отчасти слова прокуроров, а на саму структуру обвинения. Поймите, посредническая деятельность - довольно тяжелая, сложная работа, но при этом в обвинении звучат слова, как будто бы она ничего не значит».

«ВЛК» является примером - у нее все было белое, чистое, прозрачное, и 4 следствия не нашли ничего, ни одной зацепки, - продолжил он. - И именно дело «ВЛК» говорит, что у нас в стране к бизнесу отношение предвзятое».

Заканчивая, предприниматель подчеркнул: «Здесь все всё понимают, но я хочу сказать вот о чем... Мне и сегодня неприятно, что за занятия чистым бизнесом прокуратура просит для меня срок, но и тогда, и сейчас у меня есть важное преимущество, которое позволяет воспринимать все происходящее легко и свободно. Независимо от того, каким будет приговор, когда меня дети спросят, стыдно ли мне, я отвечу: «Нет». А вот остальные участники этого процесса - смогут ли?..»