Дело «пьяного мальчика»: появились новые подробности
Видимо следствие, вначале уржумское, затем кировское и нижегородское, а с недавнего времени и московское, твердо уверовало в то, что кроме самого «пьяного мальчика» Вани в его смерти никто не виноват.
Ведь, согласно экспертного заключения, ребенок, бывший в изрядной степени опьянения, умудрившись разогнаться на детском четырехколесном велосипеде до 20 километров в час, превысил максимально возможную скорость в 4 раза и врезался в беззащитный «паркетник». От чего и ушел, точнее улетел, на 17 метров в мир иной, причинив себе многочисленные травмы, несовместимые с жизнью. При том, что скорость самого «Ниссана» в момент столкновения превышала допустимую в полтора раза.
Как-то иначе объяснить действия следствия родственники Ивана, которому 5 января исполнилось бы 7 лет, не могут.
«Около двух недель назад нам позвонили из Москвы и сообщили, что уголовное дело сейчас находится у них, в Следственном комитете. Следователь, назвавшись Сергем Сорокиным, сказал, что сам приедет поговорить, после чего пропал. А Сергей Меньшиков продолжает работать в полиции. Его родня спокойно ходит по поселку... Да они уже забыли о смерти Вани и думать не думают о каком-то наказании», - горько говорит бабушка мальчика Нина Михайловна.
Ваня не первый: Убитое дело 8-летней давности
Летом 2012 года похожий случай, связанный со смертью «пьяного мальчика», произошел в Арбажском районе. И был также похоронен следствием.
В воскресенье, 26 августа, на 229 километре трассы «Вятка» автомобиль под управлением гендиректора «Кировавиа» Александра Андрейчука сбил мопед, на котором, возвращаясь домой с грибной охоты, ехал 14-летний Андрей Кислицын и его мама — Марина. Внедорожник Land Cruiser настиг мопед в момент его левого поворота с основной дороги в сторону деревни.
Как рассказывали очевидцы, мальчик и его мать за несколько мгновений до столкновения находились уже на встречной полосе совершенно пустой трассы, когда из-за пригорка на высокой скорости, около 200 километров, выскочил джип директора аэропорта и не успел перестроится на свою полосу движения.
Тело Андрея, пролетев по диагонали более 20 метров, оказалось в кювете противоположной стороны дороги, где мальчик скончался от разрыва почти всех внутренних органов. Правда в последние мгновения своей жизни ребенок возможно ощущал, как друзья Андрейчука, выскочив из джипа, якобы, лили ему в рот водку и коньяк. 34-летнюю Марину в крайне тяжелом состоянии доставили в больницу. Здесь она, оставаясь в неведении о смерти сына, пролежала более полугода. И первые месяцы находилась на грани жизни и смерти, так что СМИ иногда сообщали о ее кончине.
Через две недели после трагедии УМВД по Кировской области официально заявило о том, что погибший ребенок был пьян. И поэтому нет оснований для возбуждения уголовного дела. Однако кировские журналисты, поддержав старания Елены, тети убитого мальчика и сестры его матери, добивались возбуждения уголовного дела хотя бы по факту и проведения экспертиз.
Однако через полгода, когда сестра вышла из больницы, активность Елены заметно уменьшилась, а затем и вовсе сошла на нет. Как пояснила тогда Елена, якобы, мать Андрея получила за молчание крупную сумму, которая ей, ставшей инвалидом, пригодится больше, чем поиск правды в деле убитого сына.
Как рассказала на днях тетя Андрея Кислицына, отступных за смерть сына хватило ненадолго, и Марина, которой теперь 42, вынуждена работать.
«Инвалидность сестре не дали, ведь сломанная в нескольких местах и собранная на металлическую пластину рука - это не болезнь. Об этом ей твердят врачи на каждой комиссии. Так что Марина работает дояркой. Конечно тяжело, но что тут поделаешь?».
А еще Елена поведала о том, что со смертью племянника связано несколько мистических историй. «В доме у Марины жили два кота, которые неожиданно пропали в день смерти ее сына. Старый кот и черный котенок, которого за пару месяцев до смерти где-то нашел и принес в дом Андрей. Мы их долго искали, но животные будто в одночасье сгинули. Представьте наше удивление, когда на сороковой день пошли на кладбище, и... оба кота сидят на могиле. Было полное ощущение, что они нас ждут и чувствуют племянника. Аж слезы покатились. А зимой, когда Марина выписалась из больницы, было видно, что коты протоптали к могилке несколько дорожек. В годины они тоже сидели на месте упокоения и ждали нас. Сестра несколько раз приходила на кладбище, приносила обоих домой, но через пару дней коты уходили, чтобы жить по-соседству с ребенком. Потом старый кот умер, а черного, теперь уж не котенок, до сих пор видят люди».