Никита Белых организовал в колонии празднование 100-летия Солженицына

Никита Белых решил организовать в колонии празднование 100-летия Солженицына:

«11 декабря Александру Солженицыну исполняется 100 лет. Учитывая, что он жил и работал в Рязани, понимая, что часть его произведений очень плотно связана с темой лишения свободы, я решил, что будет правильно, если библиотека колонии тоже примет участие в праздновании юбилея.

Честно говоря, меня подвигло к этому и то, что я давно, лет пятнадцать, наверное, еще по Перми, знаком с сыном писателя Ермолаем, и надеялся, что он мне окажет определенную, методическую помощь, и то, что опять же давно, именно данное Солженицыным определение патриотизма очень точно вобрало мои мысли и ощущения, которые я испытывал, когда вокруг стало очень модно рассуждать об истоках, когда ревущие «РААССЕЕЕЯ!!!» на спортивных мероприятиях совершенно неспортивные люди стали выдавать суждения об исторических событиях, путаясь в именах и датах, и я чувствовал себя очень неуютно, потому что мое представление о любви к своей Родине (а я её действительно люблю, и очень расстраиваюсь, когда вижу, что происходит изо дня в день) явно отличалось от того, что пропагандировалось прямо или скрыто со страниц газет и с экрана телевизора. Именно в тот момент мне нужно было почувствовать опору в авторитете, и я нашел её как раз у Александра Исаевича».

Никита Юрьевич рассказал, что проделал большую работу по подготовке к празднованию:

«Я освободил  отдельную полку в стеллаже и разместил там бюст писателя, знакомые ребята на промке сделали хороший портрет писателя, выжгли его на дереве и покрыли лаком. Семья писателя и мои знакомые прислали более полусотни книг. Мы оформили выставку из двенадцати плакатов. Я подготовил несколько коротких радиопередач, посвященных биографии и творчеству писателя. Мы их транслируем, когда осужденные в обязательном порядке находятся на улице: во время утренней и вечерней проверки».

Также он поделился, что решил провести несколько конкурсов среди заключенных, в том числе литературный:

«Люди пишут. Пока пришли тексты от двух десятков осужденных. Очень разные, откровенно слабые, с матом и бессодержательным бредом, графоманские излияния и стихи без рифмы. И не только. Разные. Пусть. Пока человек хочет что-то хотеть, он живой. Потом – уже нет».