Последнее слово Никиты Белых: Мне не стыдно

Сегодня по делу Никиты Белых состоялось последнее заседание; 1 февраля, спустя полтора года после задержания ему вынесут приговор. Это слушание прошло в Пресненском суде Москвы, а не в СИЗО «Матросская тишина»: как пояснила супруга экс-губернатора, «это желание Никиты Юрьевича туда ехать».

В чем обвиняют Никиту Белых? По версии следствия, он получил 3 взятки по 200 тыс. евро от бывшего и нынешнего собственников Нововятского лыжного комбината и УК «Лесхоз». В 2012 году Альберт Ларицкий через Владимира Сысолятина и Сергея Щерчкова якобы передал губернатору 200 тыс. евро за общее покровительство этим предприятиям. В 2014 такая же сумма была будто бы получена Белых лично (в кабинете правительства) от Юрия Судгаймера. Деньги для третьей взятки подготовили в ФСБ, они же покрыли купюры, пакеты и другие поверхности (чтобы точно замараться) спецкраской.

Почему прокуроры считают его виновным? Потому что на это указали судимый Ларицкий, имеющий проблемы с законом Судгаймер и его подчиненные (в том числе Владимир Сысолятин), а также имеющий проблемы с алкоголем Сергей Щерчков.

Почему защита просит его оправдать? В общем-то, по тем же самым причинам. Сам Никита Белых подчеркивает: он ошибся только в том, что согласился принять на благотворительность наличные средства.

Анекдоты и правительство

«Уважаемый суд, уважаемые присутствующие. Это уже 33 заседание, 582 дня 13968 часов 838 с лишним минут я нахожусь в тюрьме, - начал экс-губернатор. - Каждую из этих минут я думаю, почему это произошло и почему гособвинению выгодно руководствоваться презумпцией виновности. Все, кто хотел что-то понять, давно все поняли. Я думаю, признания вины от меня никто всерьез не ждет. Я не испытывал иллюзий по поводу обвинения, однако почему-то полагал, что будет хотя бы видимость законности и обоснованности обвинений».

В последнем слове Белых решил еще раз остановиться на самых важных моментах.

«...5 марта 2014 года. Почему я считаю эту тему принципиально важным? Эта дата четко указана в обвинении. Якобы в этот день произошло некое формулирование требования взятки с упоминанием таксы, крупных купюр и иных деталей «вымогательства», - вернулся ко второму эпизоду он.

«Дальше ни в каких деталях, переговорах, записях мы не видим ни требований, ни связки с предприятиями, ни иных причинно-следственных связей. Тем более, нигде в том, что мы изучали, нет даже намека на вымогательство. Да, есть просьба, и я это подтверждаю, связанная с участием в благотворительных проектах. Эта просьба озвучивается Судгаймеру через три дня, после того как прошло большое совещание в Кирове по этому поводу. И в рамках этой просьбы - без какой-либо привязки к проблемам предприятия, мы даже не обсуждали проблемы фирмы в Риге - мы обсуждали тему Ларицкого, проблему залогового имущества области. А Судгаймер и обвинение считают, что все требования о взятке были сформулированы ранее - на встрече 5 марта 2014 года.

Проблема в том, что этой встречи просто не было. Просто не было никаких контактов с этим человеком в этот день. Не было темы для встречи, поскольку все решения уже были приняты ранее, и обсуждать с Судгаймером было абсолютно нечего, не было времени для встречи. 5 марта 2014 года - это день между командировками, когда я ночью прилетел в Киров, а вечером улетел, - настаивал Никита Юрьевич. - Весь день (а мы исследовали график этого дня) был расписан поминутно. Судгаймер в этот день не заходил в правительство, мы точно установили это по базе посетителей, которая сразу была изъята и от нас не зависит. Из всех графиков видно, что встречи с Судгаймером не было, иначе бы это было зафиксировано. Телефонные соединения, которые мы в суде тщательно проверили, которыми пользовались я и Судгаймер, однозначно указывают, что мы даже не созванивались в этот день. ФСБ сама установила, и мы этот документ изучали, что Судгаймер заходил в правительство только 15 мая 2014 года. Ни 5 марта, ни примерно в этот период не происходило посещение здания правительства».

«Интересно, что прокуроры в прениях ссылаются на то, что он в этот день прилетал в Киров. Возможно. Прилет человека в областной центр с населением в полмиллиона человек вряд ли может свидетельствовать, что он обязательно встречается в этот день с главой региона. Если я прилетаю в Москву, это не означает, что я обязательно встречаюсь с президентом или председателем правительства РФ», - заметил подсудимый.

«Вспоминается старый советский анекдот, - с паузами продолжил он, - когда человека в деревне арестовывают за самогоноварение. Когда он говорит, что не варил самогон, ему говорят, что самогонный аппарат есть, и этого достаточно. На это он отвечает: пусть тогда арестовывают за изнасилование. Его спрашивают: «Вы кого-то изнасиловали?». «Нет, но аппарат имеется». В зале тихо хихикнули.

«То есть факт прилета человека в Киров считается убедительным доказательством, не подкрепленным никакими другими данными - ни бюро пропусков, ни рапортом ФСБ, ни графиком, ни анализом телефонных соединений - это не принимается во внимание, но считается, что встреча была», - подытожил Никита Юрьевич.

Остап Бендер и добрые люди

«По поводу проверки показаний Судгаймера на месте. Фраза обвинения, что «такое невозможно выдумать», не выдерживает никакой критики», - как передает Медиазона, на этом моменте Белых оторвал взгляд от листа со своими показаниями и пристально посмотрел на прокуроров.

«Судгаймер неоднократно бывал у меня в кабинете, и показать, как мы с ним якобы разговаривали, причем с ошибками (якобы я сидел за столом, за которым никогда на рабочем месте не сидел) не так сложно. Я понимаю, если бы Судгаймер указал, что я его встречал в красном фраке с виолончелью, и при обыске в кабинете их бы обнаружили - такое выдумать было бы сложно. Описать стандартную рабочую встречу в кабинете, где человек был неоднократно, не является чем-то невозможным. Ну, разве что с точки зрения прокурора», - съехидничал Белых.

Такое настроение не покидало его: во время выступления он оценил все происходящее как диалог из «12 стульев»:

- Вы зачем казенного курьера обидели?
- Я его не обижал.
- А он пришел обиженный.

- Вы встречались с Судгаймером?
- Я не встречался с Судгаймером.
- А он в Киров прилетал.

«Вообще показания Судгаймера, которые следствие и обвинение считают «последовательными и непротиворечивыми», заставляет поднять протокол его допроса здесь 15 ноября. Я процитирую; Ваша честь, Вы хорошо помните этот разговор? Это его показания в суде», - подчеркнул Белых.

Он зачитал оценку Юрия Судгаймера: на том заседании предприниматель сказал, что не считает, что Белых должен сидеть в тюрьме, потому что это «это добрый и некриминальный человек. Если вы таких садить будете, у вас тюрем не хватит». «Эти показания человека, который обвиняет меня в особо тяжком преступлении, считаются последовательными и непротиворечащими друг другу», - голосом акцентировал он.

Кому можно верить

Еще раз пройдясь по датам из первого эпизода (с Ларицким и Щерчковым), Никита Юрьевич перешел к свидетельским показаниям бывших подчиненных.

«Отдельно хочу остановиться на показаниях свидетелей, а точнее, на отношении гособвинения к показаниям. Прокуроры сказали, что к показаниям в суде Ахмадуллина, Мамедова, Лебедева, Галицких и других надо относиться критически. Я напомню, что они все - свидетели обвинения, некоторых из них я лично не знаю, либо пересекался с ними исключительно на рабочих совещаниях, где они вели протоколы или были обычными рядовыми участниками совещания, - в деталях рассказывал Белых. - Следствие и обвинение само запросило этих свидетелей, они должны были подтверждать обвинение. Эти свидетели давали на суде соответствующие подписки об ответственности за дачу ложных показаний и предоставление заведомо ложных сведений. Возможно, обвинение считает, что страх перед следствием должен быть выше, чем страх перед судом, считая таким образом, что следствие - более важный этап, уровень и элемент процесса, чем судебное заседание».

Поясним: эти слова вызваны, судя по всему, противоречиями в показаниях на следствии и суде у Бориса Веснина, Равиля Ахмадуллина, Алексея Кузнецова. На следствии (если судить по протоколам) оценки были более резкими или вовсе имели обвинительные нотки, на суде же они были гораздо лояльнее и снисходительнее. Все они сказали, что более точными и полными являются показания в суде, а не те, что они дали следователю.

Белых объяснил, почему появилась столь существенная разница в показаниях. Это и сами формулировки вопросов, «которые изначально исходили из презумпции виновности», и крайне однобокое понимание вопросов в целом. Он отметил, что, «конечно, показания в суде более объективны, и именно на них надо опираться».

«Хочу обратить внимание на тех свидетелей, на которых обвинение особенно акцентирует внимание. Трое из них - Ларицкий, Сысолятин и Щерчков - находились (а некоторые до сих пор находятся) под уголовным преследованием. Говорить о последовательных и непротиворечивых показаниях Щерчкова, на мой взгляд, просто абсурд. Первые четыре показания, которые он давал на следствии, противоречат друг другу, - заметил экс-губернатор. - То он ничего не знает вообще, то просто передал пакет, в который не заглядывал, то он заглядывал в пакет, то он передавал от меня просьбу Ларицкому и принимал деньги, и так далее».

Все остальные свидетели, на которых ориентируется прокуратура, по его оценке, находятся в зависимом от Судгаймера положении: «Они этого не скрывают. Я имею в виду Якубука, Рыжкова и Цуканова, которые получают заработную плату, работают у него». Несмотря на наличие у них противоречий в показаниях, на все заседания они ходили с одним и тем же адвокатом.

Остановился Белых также на показаниях Юрия Судгаймера. В его словах Никита Юрьевич видит не меньше противоречий: «... История про внезапно обнаружившуюся дочку в Казахстане, которую при всех показаниях, а их было более десяти, он не упоминает, хотя дает подписку об уголовной ответственности, о его платежах за возбуждение уголовного дела, за прекращение уголовного дела (10 млн долларов), про решения арбитражных судов в Краснодарском крае (они однозначно трактуют его действия как умышленно направленные на вывод активов за пределы российской юрисдикции), про его членство в совете директоров, в котором он то ли был, то ли не был с 2010 года, про его деятельность в компании Remigal (кипрский оффшор)».

«Мне кажется правильно ставит вопрос мой защитник: кому суд должен верить в этой ситуации? - спросил он. - Вообще вся ситуация со свидетелями выглядит очень показательной. Следствием было заявлено, а обвинением утверждено 150 человек в качестве свидетелей обвинения. Но когда свидетели стали давать показания, которые, видимо, не устраивали обвинение, допросили менее 15% (21 человека из списка), после чего неожиданно прекратили допрашивать свидетелей. Почему? Ответ, мне кажется, очень простой: они не подтверждают ту версию обвинения, на которой настаивает прокуратура».

Подходы к инвестпроектам

Почти на каждом заседании прокуроры и защита на разные лады спрашивали: как инвестпроекты включаются в список приоритетных? как быстро утверждается заявка? а есть ли тут рука Никиты Белых?

Во время последнего слова экс-губернатор еще раз подчеркнул: обвинение, давая на последний вопрос положительный ответ, изучило не все факторы. По его мнению, им надо было изучить материалы по прохождению других приоритетных инвестпроектов. «Сравнить время, замечания, объем переписки с федеральными структурами, вызвать свидетелей с других предприятий, выполняющих приоритетные инвестпроекты», - перечислил он, добавляя: обвинение всего этого делать не стало. 

«Даже формулировки обвинения на прениях радовали. «Довольно быстро согласовали». Довольно быстро - это как? И как это отличается от сроков по другим предприятиям? А я напомню, их было с десяток, - с раздражением говорил Никита Юрьевич.

Расходы, работа, вятский край

«Попытка представить несоответствие моих расходов моим доходам ничем не подтверждается, - перешел к следующей теме Белых. - Где эти взятки, которые я якобы получал? Что на них было приобретено? У Щерчкова мы видим новый автомобиль, у меня декларация и расходование средств на благотворительность в размерах, значительно превышающих размеры «взяток» в тот период, официально проведенных и зафиксированных на счетах фондов».

«Что касается моей работы на протяжении семи с половиной лет в качестве губернатора Кировской области... Должен сказать, что мне абсолютно не стыдно за свою работу, - подчеркнул он. - Это не означает, что все было сделано или делалось идеально. Естественно, что-то не получалось, были ошибки, но не ошибается только тот, кто ничего не делает.

А я делал. Работал по 12-14 часов в сутки, вы видели мои графики. Более 200 дней неиспользованного отпуска. Все, что я делал, было направлено не на достижение каких-то личных корыстных целей - для зарабатывания денег точно нет смысла идти работать губернатором Кировской области. Моей целью было показать, что власть может быть другой, нежели такой, как ее воспринимает значительная часть населения. Что власть может быть открытой, демократичной, направленной на решение конкретных задач населения, общественных институтов и бизнеса».

«Поэтому я старался вести деятельность, принимать решения максимально открыто и прозрачно, после многочисленных обсуждений, с учетом всех мнений и позиций, - отметил Никита Юрьевич. - Любой человек - и это не фигура речи - мог обратиться ко мне с проблемами, на улице, в магазине, в соцсетях, где угодно. Конечно, это не значит, что все проблемы могут быть решены, существует огромное количество ограничений - бюджетных, нормативных, но, как и главный герой романа Кена Кизи, я могу с уверенностью и удовлетворением сказать: «Я хотя бы попробовал это сделать, черт побери».

«Наверное, кому-то это не нравилось. Кому-то интересно поддерживать миф, что все чиновники мздоимцы и думают исключительно о том, как поживиться за счет других, - рассуждал он. - Поверьте, это такой же миф, как то, что правоохранительные и надзорные органы крышуют преступность, суды принимают решения по звонку сверху. Эти мифы позволяют легко управлять настроениями людей, решать тактические задачи, закладывая мину замедленного действия под государственный фундамент».

«<...> Именно поэтому я занимался благотворительной деятельностью, вкладывая собственные средства, заработанные за годы своей предпринимательской деятельности. Да, я это делал публично, но не с целью пиара. Поверьте, для пиара можно потратить деньги более эффективно, - заметил экс-губернатор. - А для того, чтобы подавать пример другим, начинать надо с себя. Я участвовал в субботниках, сдавал нормы ГТО, донорское движение - все это, чтобы дать ответ на вопрос, а готовы ли вы сами делать то, к чему призываете».

«Любая мысль о преследовании мной корыстных интересов является нелогичной и абсурдной. Коррупционная суть - как беременность: нельзя быть чуть-чуть беременным и чуть-чуть коррумпированным, - не скупился на образы Белых. - Ты либо ставишь общественные интересы выше, либо нет. Промежутков не существует. Можно один раз обмануть много людей или много раз обманывать одно человека, но нельзя постоянно обманывать большое количество народа».

«Берет ли конкретный представитель власти взятки или нет - поверьте, предпринимателям и населению известно, шила в мешке не утаишь. Тем более удивительно, что о взятках заявляет предприниматель, который не живет в регионе, не любит ездить в Киров и Россию, а местное предпринимательское сообщество ничего об этом не знает, - снова вернулся к Судгаймеру экс-губернатор. - Эксперты специализированных институтов развития, проводящие анонимные опросы бизнеса для улучшения инвестиционного климата, тоже ничего об этом не слышали. Странно все это. И странно, что гособвинению это не кажется странным. Видимо, кто-то считает, что это не нужно, что не так надо работать. Ну, как говорили римляне, я сделал, что мог, кто может, пусть попробует сделать лучше».

После этого Никита Юрьевич стал завершать выступление:

«Я искренне желаю процветания вятскому краю, жителям и бизнесу Кировской области, очень благодарен тем людям, которые прислали мне письма и телеграммы со словами благодарности за работу, со словами поддержки, кто не отвернулся от меня в этой ситуации. Спасибо им за это.

Мне очень сильно лично задело, что в прениях прокуратура заявила, что мои действия дискредитируют государственную власть. Марина Георгиевна и Светлана Сергеевна как умные дамы - а я действительно считаю их умными дамами - не могут не понимать, что это их действия дискредитируют государственную власть. Но, как они сами сказали, работа у них такая.

Как вы знаете, есть две теории, объясняющие неприятности в жизни. Теория заговора и теория хаоса. Я не сторонник заговоров, я просто надеюсь, хочу надеяться, что суд разберется в этом хаосе. Сейчас у меня одно желание и одна мечта: быть рядом с людьми, которых я люблю и которые любят меня. Быть рядом с женой, заниматься сыновьями (а сейчас у меня их четверо, и все они в том возрасте, когда важно лично заниматься воспитанием). Я действительно много им недодал, и это моя ошибка. Так получилось. Так расставил приоритеты еще в молодом возрасте: сначала работа, потом все остальное. А поскольку работа занимала все время, в графиках и режимах не хватало места для тех, кто в этом нуждался больше всего. И что бы дальше ни произошло, нужно эту ситуацию исправить. Для этого надо здоровье, которое сильно поистрепалось. За последние месяцы а меня вкололи столько капельниц и уколов, сколько не было за всю прошедшую жизнь - а мне уже 42 года. И я понимаю, что это купирование проблемы, а не полноценное лечение.

Благодарю Вас, Ваша честь, что Вы шли навстречу мне с моими болячками. Я прошу извинить меня тех, кто ждал сегодня политических заявлений - я не хочу этого делать. Я хочу одного - чтобы суд разобрался в ситуации и принял справедливое решение. Прошу уважаемый суд, Ваша честь, вынести справедливое решение по моему делу и полностью меня оправдать».

Судья поблагодарила его в ответ и удалилась в совещательную комнату.

Для тех, кто хочет услышать голос и интонации, мы прикрепляем аудиозапись последнего слова (из канала Никита Белых channel).