Картушов о «Стазисе»: надругательство над жанровыми клише

- Добрый день, Вадим! Поздравляю с выходом книги «Стазис»! О ней мы еще поговорим, но я предлагаю начать с «древностей». Вы, насколько я знаю, начинали как автор блога komediante.livejournal.com, где публиковались хулиганские пересказы произведений русских классиков. Чем была интересна именно такая форма подачи материала?

- Спасибо за поздравление. Я, конечно, в ужасе. Вместо эйфории испытываю панику. Впрочем, ничего нового.

Пересказы — отчасти юношеское бунтарство, отчасти попытка найти для себя точку входа в драматургию как таковую. Отчасти — попытка реализовать свое чувство юмора. Тогда я учился на журфаке, у нас была довольно мощная программа по античной и зарубежной литературе. Чтобы укладывать в голове сюжеты, я коротко пересказывал их друзьям, старался ухватить все важное и сохранить фабулу. А чтобы им не было скучно слушать, разнообразил это подачей и интерпретацией. Ну и вот.

У меня было две трагедии Софокла, семьдесят пять реплик из «Агамемнона», пять упаковок ирландских саг, полсолонки Лопе де Веги и целая гора абсурдистов от Ионеско до Беккета всех сортов и расцветок. Не то чтобы все это было нужно для моей творческой биографии, но, когда начинаешь коллекционировать ремарки, бывает трудно остановиться. Единственное, что меня беспокоило — русская классика, бесконечное поле универсальных типажей и ситуаций. Но я понимал, что довольно скоро окунусь и в это.

Давно это было.

- Как пришли к осознанию, что нужно бы написать и что-то свое? Сколько всего на данный момент у вас произведений и о чем они?

- Пересказы — это тоже мое. Я не считаю их чем-то отдельным от себя и имею на то определенные причины. Это, во-первых.

Во-вторых, свое я писал задолго до пересказов. Это было чудовищно плохо. Потом стало немного получше. Потом опять плохо. Потом стало просто потрясающе, а потом опять очень плохо, а потом более или менее. У меня нестабильная самооценка, как вы понимаете. Моя творческая самооценка вообще похожа на чайку, которая произвольно прилетает, гадит на голову, орет и улетает. Я зову ее Джонатан Ливингстон. Терпеть не могу Баха.

На данный момент у меня около трех десятков рассказов, пара незаконченных повестей, несколько пьес (неудачных), какое-то количество стихов (один из которых есть в «Стазисе) и куча чего-то по мелочи.

- Это первый ваш роман, изданный в бумаге, до этого были только сетевые публикации? Если да, то почему публиковались только в сети?

- До этого у меня было несколько бумажных публикаций. В «Полдне», когда еще был жив Борис Натанович, в паре альманахов, в сборнике «Эксмо», в «Мю Цефее». Кажется, еще где-то. Недавно в «Мире Фантастики»опубликовали рассказ Саши Давыдовой, в создании которого я принимал участие.

Строго говоря, я и в сети не публиковался, если мы подразумеваем какие-то прямо публикации с большой буквы П. В контексте художественной литературы я конкурсный автор, представитель довольно специфичного нишевого спорта. Маргинал.

Бумажные публикации в периодике для меня перестали быть интересными примерно после смерти бумажного «Полдня». За ним последовал «Если», и в целом эпоха закончилась. Я мало публиковался на бумаге, потому что не преследовал этой цели. Практически не рассылал тексты, не занимался их пристраиванием, игнорировал самопрезентацию как явление. Почти все бумажные публикации, которые все-таки случились за эти годы, произошли без моего волевого участия.

- Как пришла идея для «Стазиса»? Что послужило основой для сюжета?

- На один из конкурсов я написал рассказ «Непокоренный». Там я придумал этот сеттинг. Тогда я увлекался постмодернизмом. Мне хотелось создать эстетическую систему, которая работала бы на постапокалиптических мощностях, но выходила за рамки правил игры. Причем как жанровые, так и нарративные — если вы читали тот рассказ, то поймете, о чем я. Не знаю, удалось ли.

Главный герой перекочевал из этого рассказа. Основой послужил он. Мне было интересно понять, почему он такой и что для него значит этот болезненный мир вокруг. И сумеет ли он выбраться. Я мог бы рассказать больше, но не знаю, как сделать это без спойлеров. Это все про поиск защиты и поиск потерянного дома. Про чувство тревоги и боли, которое можно заблокировать волевым усилием, слиться со стеной, но тебе не понравится место, куда это тебя это приведет. И конечно, про помощь, которая может прийти с любой стороны.

Что касается сюжета, то в его основе лежит мифология, конечно. Как и все молодые писатели с претензиями, я в юности угорал по Кэмпбеллу, Воглеру и мономифу. Мне хотелось воспроизвести путь героя, который не понимает, что он герой. В ходе работы над большим текстом цели несколько изменились. Псевдохристианская эстетика сеттинга, которая возникла в романе, решает в том числе эту задачу. Я надеюсь, что решает.

- В анонсах обещано разрушение представления о постапокалиптической фантастике. При помощи чего, если без спойлеров, ломаете представления о жанре?

- Признаюсь, заявление было слишком громким. Я не хочу сломать представления о жанре — я хочу показать, что может быть по-другому. Сам жанр при этом очень уважаю. Меньше всего я хотел бы сломать что-нибудь в мире «Дороги» Маккарти, например.

Ломать, если без спойлеров, я рассчитываю смещением фокуса, надругательством над жанровыми клише и игрой с проблематикой. В идеале у человека должно остаться ощущение, что он начинал читать одну книгу, а закончил другую. И чтобы при этом не было чувства, что его обманули, только неожиданность и задумчивость. Посмотрим.

- В своем блоге вы пишете, что работа над романом шла тяжело: «Я был потерян, когда писал его». Почему? Что такого произошло за время работы над ним?

- Работа над романом шла дьявольски тяжело, потому что у меня не было опыта в создании столь объемных текстов. Кроме того, я поставил себе слишком много задач и не умел с ними справиться. С каждой главкой сложность возрастала в геометрической прогрессии. Безумие в общем. Пришлось бросить пить. Я понимал, что хочу сказать, но для этого мне пришлось бы высечь море. Короче, я высек море.

Потерянность в данном контексте началась до работы над романом. Я начал писать его в 2014 году, забросил через несколько месяцев. Продолжил писать только в 2018, уже имея определенные гарантии публикации и обязательства перед хорошими людьми. Этот жизненный период у меня был связан с кучей всякой личной и метафизической ереси, что, подозреваю, отразилось на тексте. Сама визуализация сеттинга намекает, что я был не вполне стабилен. Сейчас я в порядке (нет).

- В серии «Сломанный Миф» это уже третья книга. Читали ли предыдущие две? Какая понравилась больше и почему?

- Читал, конечно. Я не буду говорить, какая понравилась больше. Они очень разные и каждая по-своему отличная. «Эль Пунто» отсылает к мягкому магическому реализму, довольно бережно с читателем работает, не бьет по голове. Напоминает коктейль из двух слоев, которые медленно перемешиваются прямо на глазах.

«Золотая пуля» - совсем наоборот. Главная ее цель — отбить тебе голову напрочь. Во время чтения я вел мысленный диалог с авторами, постоянно спрашивал их — вы что, серьезно? Они такие — да нет, мужик, мы шутим. И тут же бьют по голове. Пока ты плачешь и пытаешься понять, что происходит, авторы уже ускакали на отсылках к Гайдару и долларовой трилогии. Ты идешь за ними и снова получаешь по голове. Это такой аттракцион, где твою безопасность никто не гарантирует. Мне очень понравилось.

- Чем, на ваш взгляд, серия «Сломанный миф» отличается от остальных фантастических серий? В чем ее изюминка?

- Там шикарные обложки, умная концепция, талантливые авторы и отличный продюсер, который собирает это вместе. Больше вы такого нигде не почитаете. Я так думаю. Имею такое мнение. Это свежий для рынка формат — я бы объяснил, почему, но я не маркетолог, поэтому просто верьте моей интуиции. Серийность не мешает индивидуальности авторов, там нет похожих друг на друга ребят — ни среди тех, что уже вышли, ни среди тех, что выйдут потом. И обложки шикарные.

- А каких авторов сами читаете? Можете ли назвать ТОП-5 книг, на ваш взгляд, обязательных к прочтению?

- Я читаю примерно все, хотя в десять раз меньше, чем раньше. Я беспринципен, мне вообще наплевать. Могу просто перечислить, что читал в последнее время. «Петровых в гриппе» Сальникова, «Дневник» Нагибина, сборник «На языке мертвых» с Блохом и Бирсом, «Эта книга полна пауков» Вонга, «Тиргартен» Зотова. Аверченко еще перечитал, конечно. Аверченко меня всегда успокаивает. Это без учета нон-фикшена.

А никаких книг, обязательных к прочтению, не существует. Читать вообще не обязательно. Я не рекомендую. Вот я читал, и смотрите, куда меня это привело.

Шучу. Довлатова и Чехова читайте обязательно, остальное по обстоятельствам.

- И под занавес немного о планах: что стоит ждать от вас в ближайшее время?

- Когда я слышу такие вопросы, представляю себя мальчиком из анекдота про ненастоящего сварщика. «Дядя, я не настоящий писатель, я эту книгу на стройке нашел». Мои ближайшие планы — пережить выход «Стазиса», что-то сделать для его продвижения, вынести критику и непременную славу и не вскрыться среди всей этой смертной любви.

У меня есть задумка для второго романа. При необходимости я допишу его за 3-4 месяца. Еще у меня есть почти готовый сценарий для компьютерной игры, пара заготовок для кино, две недописанных пьесы и несколько черновиков рассказов. Не представляю, что с ними делать. Пошлю на какой-нибудь конкурс, наверное.

Еще я хочу дописать несколько пересказов, собрать неизданные и сотворить из этого книжку, чтобы закрыть гештальт. Если получится, будет очень здорово. Если не получится, тоже будет хорошо.

Надеюсь, был с вами достаточно честен.