Анна Палюх: «Похоже, что следствие добивалось самооговора моего мужа»

9 июня 2020 года моя жизнь перевернулась и, как у героев некоторых романов, которыми я зачитывалась в юности, разделилась на «до» и «после».

Дело в том, что в этот день мой муж, занимавший должность министра информационных технологий и связи Кировской области Юрий Палюх, был задержан следователем управления Следственного комитета России по Кировской области при участии оперативных сотрудников ФСБ и домой в тот день уже не вернулся. Его обвинили в совершении должностного преступления, а затем 11 июня следователь и прокурор в суде настояли на заключении его под стражу. Судья Первомайского районного суда г. Кирова, не вникая особенно в ситуацию, избрал ему самую строгую меру пресечения.

Ни следователя, ни прокурора, ни судью не смущало, что под стражу заключается не просто чиновник, занимавший государственную должность в правительстве Кировской области, но и человек, который находясь на госслужбе за 10 лет никогда не запятнал себя участием в каких-нибудь махинациях и темных историях, не имевший нареканий по работе.

Обвинение — оценочное суждение следствия

Да и обвинение выглядит достаточно спорно, потому что, по сути, является оценочным суждением следствия. Причём, оно не просто не подтверждается фактами, но и сформулировано таким образом, что подтвердить его сложно без признаний самого обвиняемого. А если человек не виноват?

Все достаточно просто, когда речь идет о сколько-нибудь банальной криминальной истории. Например, о грабеже или дорожно-транспортном происшествии, или о взятке, если уж мы говорим о чиновнике.

Но ситуация с моим мужем не относится к их числу и только с подачи информации Управлением Следственного комитета по Кировской области, опубликованной в некоторых средствах массовой информации, выглядит упрощенно. Если же прочитать текст процессуальных документов, таких как, постановление о возбуждении уголовного дела и о привлечении в качестве обвиняемого, то даже у меня, не имеющей юридического образования, возникает недоумение.

Контракты и технические задания готовил не Палюх

Чтобы не выглядеть голословной и не сложилось впечатление, что я «выгораживаю» мужа, приведу несколько примеров.

Из средств массовой информации и пресс-релизов Управления Следственного комитета по Кировской области, всем стало известно, что министр информационных технологий и связи Кировской области Палюх Ю.И. чуть ли не обокрал бюджет области. Именно так трактуются действия по заключению контрактов на поставку специальных технических средств, предназначенных для обеспечения контроля за дорожным движением.

Но дело в том, что контракты заключались вовсе не министерством информационных технологий и связи, которое возглавлял Юрий Палюх, а Кировским областным государственным бюджетным учреждением «Центр стратегического развития информационных ресурсов и систем управления» (КОГБУ «ЦСРИРиСУ»), у которого имеется собственный руководитель - Поповенко Д.А. Действительно, эту организацию учреждало правительство Кировской области и по подведомственности она относится к министерству информационных технологий и связи. Однако прямо от министерства связи она не зависит: данная организация является самостоятельным юридическим лицом с собственным уставом и руководителем. Именно эта организация выступала заказчиком по государственным контрактам на поставку оборудования.

Именно её руководитель подписывал контракт с поставщиками, победившими на аукционе, а её сотрудники, обладающие специальными познаниями, формулировали технические требования к оборудованию, на которые должен был ориентироваться поставщик. А за этот фронт работы в КОГБУ «ЦСРИРиСУ» отвечали тогда заместитель директора Охапкин Д.В. и его подчиненный, начальник отдела Горохов Д.А., у которых был целый 2019 год на реализацию проекта, обеспеченного необходимым объемом финансирования.

Техническое задание, на закупку камер также формулировали работники КОГБУ «ЦСРИРиСУ». Полагаю эти самые работники совершенно не погрузились в суть вопроса, сформулировав техническое задание из рук вон плохо. Вероятно им просто не хватило компетенций.

Проще говоря, хотели заказать одно, а получили то, что было ими же сформулировано в техническом задании.

Причём, именно в результате не совсем корректных требований, изначально сформулированных в техническом задании, возникли разногласия по соответствию или не соответствию поставленного оборудования требованиям договоров и этому техническому заданию.

Палюх не мог бездействовать

Тем не менее, это совершенно нормальное оборудование, отвечающее условиям контракта. В противном случае к поставщикам у следствия возникали бы вопросы. А таких вопросов нет. Но, как любое высокотехнологичное оборудование, оно требовало наладки, установлению на него программ, соответствующих целям его применения, а также стандартному обучению местного персонала работе с ним.

Мнение сотрудников КОГБУ «ЦСРИРиСУ», которые отвечали за приёмку оборудования разделились: большинство были за то, чтобы принимать оборудование, меньшинство - против. При этом решение вопроса о приёмке оборудования затянулось. Вот в этой ситуации, уже вынуждено было вмешаться министерство информационных технологий и связи, руководитель которого – Юрий Палюх и поставил вопрос о прекращении бездействия: либо принимайте оборудование, либо отказывайте в приёмке, но не бездействуйте.

Собственно, основная претензия касалась сложности наладки и эксплуатации самого оборудования, чего не ожидали. Оборудование было решено принять, потому что никаких объективных претензий (с технической точки зрения), противники его приёмки сформулировать не смогли.

При такой ситуации, отдельные сотрудники КОГБУ «ЦСРИРиСУ», вместо того, чтобы постигать основы работы с закупленным оборудованием, видимо посчитали себя обиженными и обратились в правоохранительные органы.

В результате, даже без проведения каких-либо экспертиз, без выяснения объективной ситуации с этим оборудованием в отношении Поповенко и Палюха были возбуждены уголовные дела. Поповенко, привлечен к уголовной ответственности, как руководитель КОГБУ «ЦСРИРиСУ», а мой супруг, как руководитель министерства, к подведомственности которого относится эта организация.

Каждому из них вменяется злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и растрата, совершённая в особо крупном размере (ст. 160 ч.4 УК РФ).

Следствие должно доказать, в чем была корысть министра

Злоупотребление должностными полномочиями Юрием Палюхом, по мнению следствия выразилось в том, что он якобы настаивал на приемке оборудования, которое не отвечало требованиям госконтрактов. Хотя это и не так. Следствие настаивает, что он совершил преступление, предусмотренное ст. 285 УК РФ – использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Но при таком обвинении следствие обязано доказать, что Юрий Палюх преследовал корысть или другую личную заинтересованность. Без этого доказанного мотива невозможно вменять подобную статью, потому что так она сформулирована.

Поскольку в сложившейся ситуации заподозрить Юрия Палюха в корысти невозможно, то следствие, я думаю, сформулировало обвинение по принципу «бумага все стерпит» и указало в обвинении, что Юрий Палюх действовал из боязни потерять репутацию в глазах руководства и премию, сорвав выполнение проекта «Безопасные и качественные автомобильные дороги».

Однако, премирование его никак не связано с этим отдельным вопросом. Тот объём работы, за который отвечал Юрий Палюх десятикратно превышал этот вопрос. Что касается «срыва программы», то завершение реализации этого национального проекта назначено на 2024 год, а не на 2019, как полагает следствие.

Палюху не вменяется никакого личного обогащения

Обвинения только по одной статье 285 ч.2 УК РФ, следствию, по всей видимости, показалось мало. Вероятно, хотелось показать значимость расследуемого преступления. Поэтому вменили еще часть 4 статьи 160 УК РФ - присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное в особо крупном размере.

Однако в статье прямо указывается, что растратить можно только средства, которые вверены виновному. А как я упоминала выше, эти денежные средства вверялись КОГБУ «ЦСРИРиСУ». Именно эта организация и распоряжалась денежными средствами. Говорить о хищении этих средств нельзя в принципе: они выплачивались в счёт оплаты контрактов, заключенных на аукционах. Обязанность оплатить поставленное оборудование является бесспорной. Хищение же само по себе является корыстным, безвозмездным изъятием и обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц.

Вновь мы приходим к тому же вопросу: в чем заключается корысть Юрия Палюха? Причём здесь корысть, когда ни Поповенко, ни Палюх не были связаны с поставщиками и не могли действовать в их интересах. Кстати, из отсутствия таковой связи с поставщиками исходит и само следствие.

Ущерба бюджету не нанесли

Особое внимание обращает на себя вопрос ущерба. По версии следствия, ущерб от действия обвиняемых составил более 78 млн. рублей, то есть полную сумму, которая была оплачена за поставленное оборудование по контрактам.

Такая позиция была бы оправданной, если поставщики вообще не исполнили бы обязательства и не поставили оборудование в принципе. Но оборудование поставлено, вопрос только о его соответствии техническим условиям контракта. Причём, к поставщикам следствие никаких претензий не имеет. Проверить экспертным путём стоимость поставленного оборудования следствие даже не пытается, потому что оно имеет ровно ту стоимость, за которую оно было поставлено. При проведении подобной экспертизы, выяснится, что ущерб отсутствует в принципе. Поэтому и муссируется только вопрос о соответствии или несоответствии этого оборудования условиям контрактов.

В такой ситуации предъявить людям обвинение и лишать их свободы, по меньшей мере, странно. Напрашивается вывод о том, что, настаивая на помещении Юрия Палюха в следственный изолятор, да ещё и в период пандемии, следствие преследовало цель оказания на него давления и добивалось самооговора там, где невозможно доказать причастность к совершению преступления другим способом.

В нашем случае эти «намерения» следствия разбились о суд второй инстанции. Кировский областной суд, рассматривавший апелляционную жалобу защиты, изменил решение Первомайского районного суда г. Кирова и Юрию Палюху мера пресечения была назначена в виде домашнего ареста.

По моему глубокому убеждению, даже такая мера пресечения в сложившейся ситуации является избыточной. Но хотя бы можно сказать, что суд второй инстанции более взвешено и беспристрастно подошёл к рассмотрению этого вопроса.

Остаётся только надеяться, что дальнейший ход следствия расставит все по своим местам. Настораживает вот какой момент. Юрию Палюху «авансом» предъявлено обвинение без проведения каких-либо экспертиз и чёткого понимания ситуации. Этим следствие само поставило себя в жесткие рамки, когда суть дальнейшего расследования может свестись к необходимости обоснования и оправдания своих предыдущих действий, связанных с уголовным преследованием и заключением под стражу Юрия Палюха. Потому что гораздо проще добиваться осуждения человека, чем признавать свои ошибки и прекращать его уголовное преследование.

Ведь у следователя и его руководства могут быть свои показатели, опасение за премию и репутацию.